Вечное ожидание конца света

Почему мы так любим истории о нашей собственной гибели?

Конец света снова близок. В последний раз о нем заговорили в связи с календарем древних майя, летоисчисление которых заканчивается 2012 г. По мнению целой когорты конъюнктурно настроенных писателей и кинорежиссеров, именно тогда наступит конец света. Не так давно были затеяны три судебных дела, инициаторы которых утверждали, что Большой адронный коллайдер создаст под Женевским озером черную дыру, которая поглотит весь мир. Еще раньше промышленные магнаты потратили миллиарды долларов на решение «проблемы 2000». Предполагалось, что появление двух нулей в поле даты бесчисленных компьютерных программ могло привести к серьезным сбоям в работе некоторых приложений и потрясти современную цивилизацию до самых основ.

Возможно, вы думаете, что наука с ее методами и фактами может обеспечить нам иммунитет против наиболее нелепых идей по поводу конца света. Ничего подобного. Если она что и делает, то лишь доставляет нам больше поводов для тревог.

Некоторые из самых горячих и убедительных проповедников конца света – ученые. Так, соучредитель и бывший главный специалист компании Sun Microsystems Билл Джой (Bill Joy) уверял, что вышедшие из–под контроля нанороботы могут оказаться способными уничтожить все существующее на Земле. Астроном Мартин Рис (Martin Rees) публично предлагал пари на то, что к 2020 г. какая–либо биологическая катастрофа, случайная или умышленно созданная, погубит не меньше миллиона человек (пари пока никто не принял). Многие климатологи били тревогу по поводу возможности ускорения глобального потепления. Все эти люди стоят на плечах гигантов: еще в XIX в. британский экономист Томас Мальтус (Thomas Malthus) предсказывал, что рост народонаселения приведет к массовому голоду и бедствиям. Ничего подобного не произошло, что не помешало биологу Полу Эрлиху (Paul R. Ehrlich) из Стэнфордского университета повторить прогноз Мальтуса в своей книге The Population Bomb («Перенаселение – бомба замедленного действия»), изданной в 1968 г., где он предсказывал, что массовый голод начнется меньше, чем через два десятилетия. Да, его предсказание тоже не сбылось, но можно ли утверждать, что такая катастрофа не произойдет никогда? Возможно, и не произойдет. Однако люди склонны испытывать неоправданную тревогу перед масштабными бедствиями, которые едва ли произойдут.

Наука, возможно, и виновата, но она же и предлагает объяснения нашей чрезмерной боязливости. Некоторые исследователи полагают, что причины апокалиптических страхов лежат в коллективной тревоге по поводу событий, не поддающихся нашему личному контролю. Ужас перед ядерной войной и экологическими катастрофами, охвативший мир в 1960–х гг., стал важной предпосылкой появления контркультуры, указывает социолог Джон Холл (John R. Hall) из Калифорнийского университета в Дэвисе, автор книги Apocalypse: From Antiquity to the Empire of Modernity («Апокалипсис: от античности до современности»). В текущем десятилетии цивилизация испытала еще более фундаментальные угрозы. «После таких событий, как теракт 11 сентября 1999 г., мировой экономический кризис 2008–2009 гг. и разливы нефти в Мексиканском заливе, люди (причем не только фанатики и психически неуравновешенные) стали задумываться, способно ли еще современное общество решать свои проблемы», – говорит Холл. Если возникают мысли, что мир скатывается в преисподнюю, то, возможно, так оно и есть.

Подобные настроения отчасти обусловлены особенностями мышления человека: ведь, в конце концов, мы – дети природы, и наш мозг «запрограммирован» отыскивать закономерности в окружающей действительности. Нам свойственно преобразовывать многообразие «экспериментальных данных» в простые сюжеты. (В последние годы средства массовой информации, отображающие сложные события в виде комиксов, внесли свой вклад в усиление этой тенденции.) Само стремление видеть в страшных событиях предзнаменования конца цивилизации восходит к другой черте человеческой природы – тщеславию.

Все мы воображаем, что живем в особенное время, возможно – в переломный момент истории нашего вида. Нам кажется, что опасность нарастает, поскольку благодаря достижениям науки и техники мы получили власть над атомом, геномом и планетой. Такое самомнение может зиждиться только на нашем убеждении, что человек – центр мироздания. «Это часть принципиальной узости мировоззрения, свойственной нашему виду, – уверенность в том, что данный момент – решающий во всех отношениях, с позиции как добра и зла, так и гибели человечества», – говорит психолог Николас Кристенфельд (Nicholas Christenfeld) из Калифорнийского университета в Сан–Диего. Мысль о близком апокалипсисе заставляет нас чувствовать свою исключительность.

Возможно, что одержимость концом света просто отражает нашу самую главную боязнь: страх смерти. Завершение жизни индивидуума, исчезновение нашего народа, вымирание вида – события одного порядка. Хотим мы этого или нет, постоянные изменения – неотъемлемая часть нашего мира, где что–то постоянно завершается, о чем мы зачастую и не подозреваем. Именно поэтому было решено посвятить спецвыпуск журнала теме финалов. Мы рассмотрим вероятность того, что цивилизация погибнет из–за пандемии, падения астероида, потери знаний, накопленных различными культурами мира, или истощения ресурсов, которые придется добывать с все большим трудом.

Одни из представленных сценариев более вероятны, другие – менее; некоторые явно парадоксальны (например, идея о конце времени). Однако мы начинаем наше путешествие со взгляда на неизбежное: предстоящий всем нам личный конец и наши попытки его предотвратить.

Майкл Мойер
В мире науки, 12.2010